Очерк о жизни одного русского интеллигента (Е.В. Чихачева, Череповец: Краевед. альм. / Мэрия г. Череповца, Череповец. музейное об-ние, Вологод. пед. ун-т; [Гл. ред. М. А. Безнин] — Вологда: Русь, 1996

Е.В.Чихачева, (Череповец: Краевед. альм. / Мэрия г. Череповца, Череповец. музейное об-ние, Вологод. пед. ун-т; [Гл. ред. М. А. Безнин] - Вологда: Русь, 1996. - 384 с.)

Более 40 лет продолжалась его активная общественная и литературная деятельность. В передовой печати России последней четверти XIX - начала XX века регулярно появлялись его статьи по широкому кругу проблем. Иван Иванович знакомил своих читателей с достижениями науки и техники, с новинками общественной мысли, с социальной и духовной жизнью в странах Европы и Северной Америки. С позиций гуманизма и научного мировоззрения анализировал

И. И. Добровольский явления общественной жизни и тенденции научно-технического прогресса, разъяснял положительные и отрицательные стороны этих процессов. Однако в то время настоящее имя его было неизвестно. Как политический эмигрант, осужденный царским судом на каторгу, он подписывал свои статьи псевдонимами. Рассказать, кем был и что полезного сделал для людей этот незаурядный человек,- цель данного очерка.

Родился Иван Иванович Добровольский в городе Череповце в семье бедного чиновника 4(17) ноября 1849 года. Рано потерял родителей и узнал горькую долю сиротства, С 12 лет воспитывался в Гатчинском Сиротском институте - закрытом учебном заведении для детей бедных дворян (в 1977 году на здании бывшего Сиротского института установлена мемориальная доска с именами И. И. Добровольского, его брата Петра и нескольких его товарищей-революционеров).
       
Сиротский институт в то время был довольно мрачным учреждением с жестокими "бурсацкими" нравами, с полунищенским существованием воспитанников. Лишь немногим, в их числе Ивану Ивановичу и его брату, удалось уберечься от отупляющего и растлевающего влияния обстановки этого института. Иван Иванович с детства жадно тянулся к знаниям, много читал, доставал книги у знакомых. Он всегда был сильной личностью, обладал твердым характером, большим умом и чувством человеческого достоинства. Институтские годы не подавили, не изуродовали его душу, а закалили ее; не убили его природной доброты, а вызвали желание бороться против зла и несправедливости, помогать обиженным. На его духовное развитие большое влияние оказала тайная библиотека воспитанников. Этой библиотеке, настоящему чуду в таком казенном заведении, созданной студентами и передовыми преподавателями, Добровольский был обязан знакомством с художественной литературой, с теориями революционных демократов. Идеи человеколюбия, призывы к борьбе за разумную, справедливую жизнь были усвоены Добровольским в ранней юности, и он остался верен им до конца своих дней. Они способствовали выбору им врачебной профессии как первого средства помощи обездоленному народу. Отлично окончив институт, Иван Иванович поступил в 1868 году в Петербургскую медико-хирургическую академию со стипендией Опекунского совета, выдаваемой медалистам.
       
Академия тогда в научном отношении "стояла на одном из первых мест в Европе" : там преподавали Сеченов, Боткин, Юнге, Балинский, Зинин и другие звезды первой величины в науке. Она была передовой и в общественном отношении: в академии развернулось движение революционного народничества - интеллигентной молодежи, шедшей "в народ", чтобы его лечить, просвещать и учить бороться против гнета царской власти. В академии Иван Иванович сразу оказался в среде этой молодежи и проникся ее идеалами. Он был близок к кружку чайковцев, хотя и не являлся его членом. Впоследствии он также не вступил ни в какую партию. В академии интерес юноши к науке под влиянием блестящих учителей возрос до настоящего "культа науки". Но так же велики были его общественные устремления. С первого курса Добровольский стал членом знаменитой "Вульфовой коммуны" студентов медико-хирургической академии - "прародительницы таких студенческих общежитии" , создаваемых для спасения неимущих студентов от нищеты, а порой и от гибели. В "Вульфовой коммуне", общежитии, снятом вскладчину в деревянном флигеле дома купчихи Богиной на Вульфовой улице, 15-20 студентов жили по строгим правилам полного равенства, по-братски отдавая все свои средства в общую кассу. Вели крайне скромный образ жизни, питались кониной и чаем с хлебом "вприкуску", да еще поддерживали других, особо нуждавшихся, студентов. Иван Иванович на всю жизнь сохранил крайнюю нетребовательность и пренебрежение к материальным условиям жизни.
       
Значение таких коммун оказалось большим: они "при увлечении социализмом давали возможность применить его принципы на практике" . И, "когда лучшая часть молодежи сформировалась в кружки для занятий преимущественно нравственными и экономическими вопросами" , готовя себя к хождению в народ, на "Вульфовке" одним из первых возник кружок самообразования, впоследствии ставший центральным среди революционных кружков начала 70-х годов XIX века - кружком чайковцев. "В эту коммуну случайно или сознательно был подобран народ, выдающийся для того времени по своему умственному и нравственному развитию" . Добровольский принадлежал к этой группе, хотя и не являлся ее ведущим деятелем. По характеру он был человеком несколько замкнутым, сдержанным, немного медлительным, чрезвычайно основательно занимавшимся любым делом, за которое брался. В поступках и речах, всегда обдуманных, был тверд и решителен; в обращении с людьми спокойно мягок, но если дело касалось принципов, мог проявить большую горячность. По внешности - настоящий северянин: высокий, голубоглазый, с очень светлыми (льняными) волосами, правильными чертами лица, высоким лбом. Он был не очень заметен в кругу своих "кипящих и бурлящих" товарищей, но, как и они, готовил себя к "хождению в народ". "Я ехал в деревню, проникнутый страстным желанием отдать все свои силы и способности на служение народу, работать для него не покладая рук, и тем заплатить мужику хоть какую-нибудь долю того громадного долга, который лежит на интеллигенции, а, следовательно, и на мне",- писал он впоследствии в автобиографическом очерке "На земской службе" .
       
Вместе с товарищами Иван Иванович увлеченно занимался социальными учениями, читал в кружке рефераты и участвовал в "политэкономических вечерах". Но вскоре эти общие занятия показались ему малоэффективными, и он стал заниматься отдельно, лишь изредка бывая на собраниях и сходках. Одновременно с большим рвением продолжал заниматься в академии, посещал все лекции, помогал в учебе товарищам, считаясь у них авторитетом в области науки. Еще до окончания академии он летом работал врачом на канале Мариинской системы, приглашенный компанией "Милютины и К°", и сумел там оказать рабочим, страдавшим от эпидемий, существенную помощь, устроив по линии судовой тяги небольшие больнички. Академия по окончании курса обучения предлагала ему "преподавание обеих медицинских наук", как написано в его дипломе. Так что впереди его ждала карьера ученого и профессора. Но он избрал другой путь.

Первый врач в округе (до него был лишь фельдшер, которого Иван Иванович прогнал за пьянство), Добровольский вскоре завоевал доверие крестьян и стал очень популярен среди них как искусный, знающий врач, участливый и мягкий в обращении с больными. Всю жизнь он придерживался первого долга врача: стремился сберечь психику больного, страдающего человека. К нему "валом повалили" больные, так что он едва успевал справляться со множеством своих обязанностей. Работая по всем врачебным специальностям, Добровольский, кроме того, заменял и аптекаря, и медицинскую сестру. Только с апреля ему стала помогать акушерка Мария Платоновна Потоцкая, которую он пригласил в Вятское, познакомившись с ней ранее в петербургских революционных кружках. С утра до 4-5 часов вечера он принимал больных в своей квартире, где устроил амбулаторию за отсутствием другого подходящего помещения. Потом посещал больных в окрестных деревнях, а раз в неделю вел прием на фельдшерском пункте в селе Середа.
       
Кроме того, он стал просветителем и советчиком крестьян, о чем мечтал, когда ехал в те края. "Насколько хватит у меня сил и уменья, буду бороться с невежеством во всех его видах и проявлениях, буду вносить свет в темные мужицкие головы. Телесное здоровье стоит в такой тесной зависимости от здоровья умственного, от окружающей обстановки, от нравственных и материальных условий существования вообще, что я на каждом шагу и притом с полным правом буду иметь возможность являться со своим контролем и воздействием на всю сферу народной жизни. Вопросы религиозно-нравственные, юридические, экономические, вопросы народного образования, общественного самоуправления и т. д.- все они самым тесным образом соприкасаются с вопросами народного здравия постараюсь, одним словом, быть врачом не только тела, но и души" . Как он думал, так и поступал. Будучи широко образованным человеком как в области естественных, так и общественных наук, Иван Иванович вел беседы с крестьянами на самые разные темы. Навещая больных, а также у себя дома много рассказывал им, даже читал лекции о явлениях природы, о человеческом организме, гигиене. Он умел изумительно ясно и обстоятельно разъяснить любой вопрос, сделать его понятным малограмотным людям.
       
Постепенно к нему стали приходить крестьяне за советами "по поводу различных явлений в их среде", как он говорил на допросе. Это были жалобы на тяжелую жизнь, на бесправие и нищету, на произвол администрации. Тогда Добровольский начал объяснять крестьянам причины "несправедливого порядка" и необходимость революционной борьбы для его устранения. Борьбу эту он предлагал начинать с общего, дружного неповиновения властям: массового отказа от уплаты податей, сопротивления незаконным требованиям и т. д. Затем говорил о необходимости уничтожения самодержавия для установления законности в стране, подчеркивал важность объединения народа для успеха в этой борьбе. Добровольский исходил из идеи возрождения распадающейся общины, так как считал ее наглядным доказательством практического осуществления идеалов коллективизма. Подготовив слушателей к усвоению идей социализма, он стал раздавать пропагандистскую литературу.

Конечно, у Добровольского, как и у других "первопроходцев", было много неизбежных промахов. Да и "почва", на которой они "сеяли", была неподатливой. "Мы пошли к крестьянам, потому что народ в России были крестьяне",- говорил он много лет спустя.
       
Постепенно пропаганда все же начала оказывать свое влияние: некоторая часть крестьян, особенно молодежь, стала группироваться вокруг пропагандистов. Весной 1874 года к ним приезжала группа товарищей, и деятельность революционеров еще более активизировалась. Но в это время на организацию донес владелец столярной мастерской Тимофей Буков, конкурент Писарева. Писарев устроил у себя такую же столярную мастерскую (но на артельных началах), и мастера переходили туда от Букова. Буков отправился в Петербург и рассказал в 111-м Отделении собственной его императорского величества канцелярии о "заговоре против царя". К счастью, пропагандисты узнали о доносе заранее и успели скрыться. Однако Добровольский и Потоцкая остались, рассчитывая на то, что донос имел в виду только Писарева, а их пропагандистская деятельность, прикрытая врачебной работой, осталась незамеченной. Этот расчет не оправдался.
       
Добровольский давно считался у местных властей подозрительным человеком, и за ним следили. 12 июня 1874 года жандармы явились в Вятское, на квартиру доктора. Его не было дома, так как накануне он отправился к больному в одну из окрестных деревень. Поставив у дверей часового, жандармы направились в Потапово. Крестьяне тем временем разыскали Добровольского и хотели помочь ему скрыться. Но он отклонил их предложение и вернулся домой: у него в столе лежали письма, адреса и другие бумаги, которые раскрыли бы фамилии его товарищей и знакомых. Силой прорвавшись в свою квартиру, он успел все сжечь до возвращения жандармов. Затем был арестован и заключен в Ярославский тюремный замок, где провел почти два года.
       
В этой тюрьме Добровольский встретил свою будущую жену Марию Эдуардовну Гейштор, которая вела революционную пропаганду в Рыбинском уезде. Тюремный режим для "господ" был там довольно мягким, влюбленные могли встречаться на прогулках и переписываться. Весной 1876 года они были отправлены в Петербург. Сначала Добровольский, как и Гейштор, находился в доме предварительного заключения, а потом был заключен в Петропавловскую крепость. Годы в Петропавловской крепости хотя и не сломили его стойкого духа и бодрости, но серьезно повлияли на здоровье: к началу суда (18 октября 1877 года) он был тяжело болен туберкулезом (его младший брат Петр, также участник студенческих революционных кружков, скончался в Петропавловской крепости от туберкулеза в 1876 году).
       
В архиве сохранились письма Добровольского и Гейштор друг к другу - письма жениха и невесты из тюрьмы в тюрьму! Он писал ей: "Я здоров, с апатией незнаком, бодр и так же смело гляжу в будущее, как прежде" . Писал и о том, как угнетает его бездействие, но "тем сосредоточеннее идет внутренняя жизнь" - жизнь мысли, имевшая для него огромное значение, занимавшая главное место.
       
На допросах Добровольский отвергал и свое участие в пропаганде, и существование организации. Но показания крестьян и обыски у них подтвердили обвинения, выдвинутые против него: "Лекарь Добровольский также толковал книги и взывал к. восстанию против правительства". "Он и говорил притеснен народ, так надо сделать эдакое освобождение",- раскрывали его пропаганду напуганные жандармами крестьяне .
       
С 18 октября 1877 года по 23 января 1878 года в Особом присутствии Правительствующего Сената в Санкт-Петербурге проходил суд над участниками "хождения в народ", знаменитый "процесс 193-х". Число арестованных по этому делу составило более 4 тысяч человек, которые обвинялись в организации единого "преступного сообщества" с целью государственного переворота. Суд вынес сравнительно мягкий приговор. Большая часть подсудимых была оправдана, 39 приговорены к ссылке, а 28 человек, в их числе и Добровольский, к каторге на срок от 3,5 до 10 лет. До утверждения приговора царем некоторые участники процесса были отпущены на свободу под залог и подписку о невыезде. Среди них оказался и Добровольский.
       
25 января 1878 года Иван Иванович обвенчался с Марией Эдуардовной Гейштор, которая также находилась под судом, но была оправдана за отсутствием улик. В течение нескольких месяцев они жили в Петербурге, надеясь на смягчение приговора и замену каторги ссылкой.
       
Однако под давлением министра юстиции К. И. Палена и шефа жандармов Н. В. Мезенцева Александр II оставил приговор суда без изменения. Относительно Добровольского в докладе Палена царю указывалось, что "виновность его должна быть признана более значительной ввиду степени его образования и принесенного им вреда". Поэтому "он должен быть приговорен к каторге в крепостях". "Быть по сему" - написал Александр II на докладе Палена 11 мая 1878 года .
       
После утверждения приговора царем был отдан приказ об аресте И. И. Добровольского. Об этом удалось узнать заранее через Д. В. Стасова, и Добровольский успел скрыться. Жена и друзья уговаривали его бежать за, границу, на что он сначала не соглашался, не желая покидать Родину. Два месяца Добровольский скрывался у друзей, но угроза неминуемого ареста вынудила его эмигрировать. В августе 1878 года Иван Иванович и Мария Эдуардовна добрались до Швейцарии, где суждено им было прожить много лет.
       
Первые годы эмиграции сложились для них тяжело. Некоторое время они жили в Париже, но там Добровольский опять заболел, да и жить было не на что: никаких средств у них не было, бедность доходила до полной нищеты, приходилось пользоваться материальной поддержкой товарищей и знакомых. Но, когда в 1879 году Иван Иванович начал сотрудничать в петербургской газете "Русская Правда" (псевдоним его - Денисов), появился небольшой доход. В 1880 году они переехали в Женеву, где жизнь была дешевле.
       
В это время Добровольский принимал активное участие в революционной деятельности эмиграции (в частности, работал с Лавровым). Но опять стоял как-то особняком среди партий и группировок. По взглядам ему ближе всего была группа "Черный Передел", вскоре разгромленная в России. Программу "Народной Воли", которую тогда принимало большинство, он отрицал, считая эту фракцию оторвавшейся от народа. Иван Иванович был убежден, что "социалист-народник непременно всегда должен быть с народом"  и что: "ни одна политическая партия не должна вводить терроризм в свою" программу" . Он был готов продолжать борьбу, но его угнетали споры и разногласия среди революционеров, переходившие порой во вражду. Не выносил он также бесплодных ссор и скандалов эмигрантских собраний. Не тратя на них времени, он изложил свои взгляды в брошюре "Начало конца" (Женева, изд. "Работник", 1881). Указывая на то, что страшный голод, разразившийся в те годы, и политика властей толкают народ на путь активного протеста, он призывал товарищей: "Роль дрожжей могут разыграть социалисты в той громадной опаре, которую замесил теперешний хозяин русской земли - голод. Нужно только бросить искру, чтобы местные бунты слились в одно грозное восстание". Призыв остался без ответа: почти все силы революционеров были отданы "Народной Воле". Все это сделало Добровольского еще более замкнутым.
       
И. Добровольский искал область, в которой мог продолжать действовать так, чтобы быть полезным своему народу, и нашел ее в литературной просветительской работе. "Единственное в мире зло или, точнее, источник всяческого зла,- глупость, тупость, духовная нищета", - писал он в своей тетради. Однако считал, что хотя народ и потонул в невежестве, но "мужик рвется к свету". Дать этот свет, поднять культурный уровень народа для более успешной борьбы его с угнетателями - такую задачу поставил он перед собой. Для Добровольского литературно-просветительная работа стала основной. Она не прерывалась даже в Болгарии, куда он выехал, чтобы принять участие в революционных событиях. В тот период некоторые русские революционеры думали, что победа демократии в Болгарии поможет установлению конституционного порядка в России. В Болгарии Добровольский работал околийским (земским) врачом в местечке Голямо-Конаре с паспортом и дипломом врача А. А. Хотинского (тоже эмигранта, незадолго перед этим умершего). Кроме того, был членом Революционного Комитета. О событиях в Болгарии Добровольский написал статью "Сентябрьская революция в Румелии", опубликованную в журнале "Северный Вестник" под псевдонимом И. Д. Иванович. Болгарские историки до сих пор интересуются им и пишут о нем. В 1886 году Добровольский возвратился в Швейцарию, изгнанный из Болгарии захватившими там власть реакционерами.
      
С тех пор он стал сотрудничать в русской передовой печати в качестве популяризатора научных знаний. После 1883 года семья Добровольских начала постепенно выходить из нищеты и помогать нуждающимся товарищам. В то время у них уже было двое детей: сын Владимир (1878 г.) и дочь Лидия (1882 г.). Мария Эдуардовна окончила бесплатно медицинский факультет Женевского университета (в Швейцарии высшее образование было платным, но для русских революционеров делали исключение) и начала практиковать. А жизнь Ивана Ивановича проходила за письменным столом. Он сотрудничал в журналах "Отечественные записки", "Дело", "Русская мысль", "Слово", "Устои", "Наблюдатель", где вел отделы "Из области науки" и "Заграничные письма", в газетах "Страна", "Новости", "Порядок" и в течение 35 лет был активным сотрудником такой передовой, серьезной и много сделавшей для просвещения России газеты, как "Русские Ведомости". В этой газете, где печаталась вся русская передовая интеллигенция, начиная от великих писателей и ученых (Л. Толстой, А. Чехов, М. Салтыков-Щедрин, Д. Менделеев, К. Тимирязев и др.) и кончая ссыльными революционерами, Добровольский вел разделы "Из области науки", "Хроника открытий и изобретений", а также публиковал статьи по различным другим вопросам.
      
Всего им было написано более 600 статей. Добровольский писал по вопросам медицины, биологии, психологии, физики, химии, энергетики, экономики, истории, педагогики, агрономии, охраны природы, по вопросам политическим и социальным, техники и морали. Социальные вопросы, рассматриваемые им, охватывали многие существенные стороны жизни Запада, актуальные в то время для России, но о своей стране он не мог писать из-за строгой цензуры и прибегал к аналогиям. Вот названия некоторых статей, дающие представление о их содержании: "Общинное земледелие в Швейцарии", "Несколько общих замечаний о рабочем вопросе на Западе", "О развращенности французской администрации", "Земледельческий кризис в Англии". Поднимал он и важнейшие вопросы общественной и духовной жизни: "Криминально-антропологический конгресс", "Что делать с преступниками", "Развитие морали", "Пьянство в Швейцарии и борьба с ним", "Современная французская молодежь (посвящается русскому студенчеству)", "Борьба рас в Америке". Много писал он также критических статей против реакционных течений и ложных теорий в науке. Таковы статьи: "Недоразумения, порождаемые теорией Ломброзо о гениальных людях", "Цезарь Ломброзо как ученый и мыслитель".
       
Очень интересно глубокое исследование И. Добровольского по истории христианства, о его победе над язычеством Рима вследствие духовной и моральной высоты, противостоявшей разлагающейся идеологии и религии римского общества. Исследуя дальнейшее распространение христианской религии, он показывал, как искажалось христианское учение, приспосабливаемое к нравам толпы, требованиям властей, и как, наконец, "трон и алтарь стали нераздельны". Такими словами заканчивал он свой большой исторический очерк, интересный и актуальный и в наше время .
       
Темой, наиболее близкой И. Добровольскому, оставалась, конечно, медицина и связанные с ней проблемы эпидемиологии и гигиены. "Сказать, что вопрос об общественном здравии является самым существенным, самым основным из всех общественных вопросов, - значит сказать избитую истину" - писал он в. статье "Среди жрецов науки" . В статьях на темы медицины он старался подробнее и яснее дать точные, подлинные знания (боялся "полузнаний" еще больше, чем невежества). Разъяснял основательно явления физиологии, патологии, раскрывал принципы и приемы терапии, причины и симптомы болезней, а также новые открытия в медицине и их результаты. Много внимания уделял эпидемиологии, что так важно было тогда для России. 
Его статьи "Жертвы туберкулеза", "Генезис холеры", "Условия питания и инфекции", "Тревоги по поводу распространения раковой болезни", как и статьи "Музыка в медицине", "К вопросу о пересадке живых тканей и органов", "Радиоактивные вещества в медицине", "Новые сферы деятельности - новые опасности для здоровья и жизни людей" были серьезными научно-популярными лекциями, сообщавшими много нового и широкому кругу читателей, и специалистам, о чем последние много писали ему, прося подробностей, советов, литературы.
       
И. Добровольский всегда связывал вопросы медицины с общественным бытием: "весь вопрос о предупреждении инфекционных и всяких других болезней сводится главнейшим образом к улучшению условий существования. Другого решения этого вопроса нет и быть не может",- таким выводом заканчивается статья "В микробах ли сила?" .
       
Выдвигая на ведущее место в человеческом организме психическую сторону, Иван Иванович очень много внимания уделял психофизиологии, психологии, психиатрии. Тогда это была еще новая область, подчас недостаточно учитываемая. В статьях "Из области психофизиологии", "Новейшие успехи психотерапии", "Преступные внушения и психическая вакцинация", "Школьное истощение мозга", "Психология лжи", "Чудеса гипнотизма", "Гипнотическое воздействие на расстоянии" он разъяснял, как важна эта сторона человеческой жизни, часто определяющая не только жизнь одного человека, но и жизнь целых обществ. И опять связывал этот вопрос с социальными условиями. "Причиной, которая играет доминирующую роль в генезисе всевозможных заболеваний и нервно-мозговых расстройств, столь многочисленных, является ... тот режим, который поддерживается господствующею теперь цивилизациею и характеризуется беспощадным индивидуализмом, разнузданною конкуренцией, убийственными кризисами, неуверенностью в завтрашнем дне и отчаянною борьбою за существование, доводящею до крайнего напряжения и истощения сил" .

Большое количество статей посвящено вопросам технического прогресса на Западе. В них Добровольский сообщал о важнейших открытиях и изобретениях в области техники, описывал устройство машин, аппаратов, имея в виду применение сообщаемых им сведений в промышленности России. Статьи "Электротехнические новости", "Предстоящая замена топлива электричеством", "Успехи электротехники", "Электрические перспективы XX века" были не только пропагандой электрификации, но и практическими советами, как ее проводить. Писал он и по вопросам транспорта ("Настоящее и будущее железных дорог" и др.). Во всех статьях Добровольский рассматривал достижения техники с точки зрения их влияния на жизнь людей и природы. 
Его девизом была не борьба с природой, а приспособление к ней. Но тем страшнее, по его мнению, является то, что человек неразумно забывает этот закон. Предостерегая от увлечения внешней стороной цивилизации, Добровольский описывал уродливые факты ее развития и на Западе, и в России. "На сцену является культурный или, вернее, прикосновенный к культуре человек в образе современного предпринимателя-капиталиста... Начинается грабеж, расхищение матери-природы",- писал он в статье "Хищническое отношение человека к природе" . И, разумеется, как убежденный гуманист, он не мог пройти мимо темы войны. Военной технике посвящены написанные в разное время статьи, в которых он показывал, как эта техника и ее развитие ведут к уничтожению человечества (например, статьи "Прогресс военной техники - эволюция войны", "Новости из области военного дела"). В многочисленных статьях по физике и химии Добровольский подробно разъяснял явления, законы, новейшие открытия в этих науках. Иногда такие статьи печатались с продолжением в нескольких номерах "Русских Ведомостей".
       
В публикациях на биологические темы ("Серое корковое вещество головного мозга", "Успех органического синтеза", "Дух века в биологии", "Мир ничтожно малых величин", "Научные задачи будущего", "Явления жизни в мертвой природе" и др.) решительно протестовал против реакционных теорий (в которых положения дарвинизма механически переносились на историю человеческого общества), а также против теории Вейсмана, связывая эти вопросы с социологией и философией.
       
Частные вопросы биологии нередко становились для Добровольского частью общих вопросов науки и жизни, и он раскрывал их философский смысл. Анализируя новые теории и открытия в биологии, он умел увидеть, как "из-за скромного биологического вопроса выдвигается вопрос огромной важности: что нам нужно делать, чтобы быть прогрессивными факторами человеческой истории, чтоб не играть роль бессознательно тормозов для прогрессивной эволюции человечества. Такая проблема самым теснейшим образом соприкасается с вопросами морали, педагогики, экономики, вообще с вопросами социальными; не просто только соприкасается, а почти прямо обуславливает их",- писал он в статье "О наследственности приобретенных признаков".

В статье "Жизнь и низкие температуры" Добровольский, анализируя химические и биологические опыты Пиктэ, делал интересные выводы о сущности жизни, о тождестве живой и мертвой материи. "Коренной разницы между живым и мертвым не оказывается. Жизнь разлита во всем мироздании",- заключает Добровольский свои объяснения и приводит такую мысль: считавшееся ненаучным положение о "жизненной силе приобретает новый, иной смысл: живые тела или организмы представляют собою специальные жизненные механизмы, перерабатывающие или превращающие другие силы природы (тепловую, световую, электрическую и пр.) в высшую (для нас) жизненную силу" .
       
Общим проблемам философии естествознания посвящены статьи: "Научные задачи будущего", "Культура живых тканей вне организма", "О так называемом кризисе в науке". В последней он рассматривал вновь появившиеся теории и давал свои прогнозы о дальнейших путях развития науки. И. Добровольский всегда "смотрел вперед", и два приведенных выше отрывка показывают, как подходил он к исследованию научных тем.
       
Как видим, это был не простой популяризатор науки, но глубокий исследователь и мыслитель. Здесь надо упомянуть и о собственных философских теориях Добровольского, чтобы яснее представить его как самобытного мыслителя. Он много размышлял о нравственности, о духовной жизни человечества, о путях его эволюции и создал свою теорию смысла человеческой жизни и назначения ее. Записи об этом сохранились в его тетрадях. Он назвал свою теорию "теорией главной функции". Мысль - "главная функция" человека, считал он. Как "органическое назначение растений - запасать энергию солнечных лучей (путем образования богатых потенциальною энергиею веществ)", так "назначение человека перерабатывать стихийную, так сказать, низшую энергию мира в энергию высшего порядка, в психическую силу". Развивая и подробно раскрывая свою теорию, он придавал этой силе, силе все развивающейся и увеличивающейся мысли, решающее значение во всей истории человечества: "С течением времени психическая сила будет становиться все более и более господствующею в мире, и, кто знает? - не поглотит ли, не концентрирует ли она в себе все другие природные силы и не превратится ли мир в царство чистого, всемогущего духа?" . В своих тетрадях он посвятил много страниц разработке "теории главной функции" и огромному ее значению для прогресса человечества, указывая на факты действительности, помогающие или мешающие этому процессу, подчеркивая необходимость беречь силу мысли, содействовать ее развитию.
       
Статьи Добровольского являлись своеобразными учебными пособиями для широкого круга русских читателей. В них точно и подробно излагалось содержание рассматриваемого вопроса, его история, законы, на которых основано описываемое явление, открытие или теория, производился критический анализ, определялось место и значение его в науке и практике. Автором всегда излагалась и собственная точка зрения, формулировались выводы, заставлявшие читателя размышлять. Следует отметить прекрасный литературный язык и стиль его статей, в которых удивительно сочетались строгая научность и доступность изложения. Удивительной была и широкая эрудиция Добровольского. Несмотря на разнообразную тематику статей, впечатление от каждой таково, будто написана она специалистом в данной области. Необыкновенная эрудиция, литературный талант, самостоятельность и глубина мышления, умение находить связь между явлениями, широта обобщений и оригинальность выводов показывают, что это был журналист необычный, может быть, уникальный. Подлинный просветитель.
       
Однако для читателей имя автора оставалось неизвестным: все статьи, как уже было сказано, подписаны разными псевдонимами. Вот некоторые из них: И. Д., И. Денисов, И. Нестеров, И. Д. Иванович, И. Дуб-ий, И. Д-ов и, наконец, самый известный читателям в течение многих лет псевдоним Н. С., которым подписывал он статьи в газете "Русские Ведомости".
       
В то же время своим литературным трудом он продолжал содействовать революционному движению в России. В 1904 году была издана (с помощью В. Г. Короленко) книга Добровольского "Борцы и мученики за свободу Болгарии" (псевд. И. Д. Иванович). Книга эта была переиздана в сокращении в 1906 году издательством "Народная Воля" в числе "лучших книг, рассказывающих о том, как боролись и борются люди за свободу". Вскоре она была конфискована властями.
       
В конце 1905 года Добровольские всей семьей вернулись в Россию. Все годы эмиграции, живя в спокойной и благополучной Швейцарии, они тосковали по Родине, жадно следили за всем, что там происходит, мечтали снова работать для своего народа. В 1911 году Иван Иванович писал в письме к Е. Е. Лазареву: "Здесь, как Вы, конечно, знаете, живется весьма невесело, атмосфера тяжелая, гнетущая. Что касается меня, то я ни за что не променял бы здешнего жития на заграничное" .
       
В Петербурге Добровольские оказывали помощь революционерам, близким к эсерам. Их квартира на Кавалергардской улице была явкой, здесь хранилась нелегальная литература, которую их дети привозили из-за границы. Мария Эдуардовна работала в обществе Красного Креста, Иван Иванович продолжал свою литературную просветительскую деятельность, хотя писать стал реже в связи с ухудшением здоровья.
       
Февральскую революцию Добровольский встретил с восторгом. Царизм был свергнут, и Россия стала свободной страной с равноправными гражданами. Однако большевистский переворот, последовавшая за ним гражданская война, невозможность нормально работать в условиях голода и разрухи тяжело подействовали на него.
       
Только после окончания гражданской войны Иван Иванович вновь сел за письменный стол и начал писать свой последний труд - книгу "Свободные силы природы и их использование". Эта книга имела целью помочь в восстановлении промышленности и хозяйства в разоренной стране, указать на возможности, которые следовало использовать. Понимая, что основой возрождения страны должна стать энергетика, он обращал внимание на необходимость ее развития, рассматривал вопрос о наилучших способах применения "вечных" источников энергии: энергии падающих вод, солнца, ветра, морских приливов, теплоты земли. Особое внимание уделял еще не используемой тогда внутриатомной энергии, предсказывая ей огромное будущее, а также энергии космической. Книга "Свободные силы природы и их использование" была издана в 1925 году. Она отняла у него последние силы. С 1921 по 1931 год он жил под Москвой в поселке Старые Горки близ станции Болшево в семье дочери Лидии Чихачевой. Но работать больше не мог ввиду своего преклонного возраста. Многолетняя, напряженная работа, война, тяжелые переживания, связанные с Октябрьской революцией, не оправдавшей его надежд, страшный голод в Поволжье, смерть жены и сына в 1922 году совсем подорвали его здоровье. Новая задуманная им книга "Человек и природа в их взаимоотношениях" осталась незавершенной. Сохранились только отрывки, из которых видно, что он собирался рассмотреть многие вопросы человеческого бытия, обобщить философские теории.
       
Последние годы жизни Иван Иванович провел в своей комнате, читал и думал. И всегда был печальным. "Не могу делать, то, что хочу", - сказал он однажды. И еще повторял слова царя Соломона: "В великой мудрости много печали". Но по-прежнему оставался мягким и участливым к людям, живо интересовался их жизнью. В беседах стремился просвещать, сообщать что-нибудь полезное. Нас, внуков, он многому научил, занимаясь с нами, рассказывая об истории и природе. По-прежнему горячо интересовался наукой, видя в ней великую помощь человечеству на пути к лучшему будущему. "Наука - главнейшее, единственное средство объединения людей, водворения между ними братства и солидарности", - писал он в своих философских тетрадях . Продолжал Иван Иванович внимательно следить за общественной жизнью своей Родины, радовался каждому успеху в хозяйстве и строительстве, но как настоящий социалист возмущался всеми уродствами нового строя и его идеологии, вред которых для человеческой психологии и жизни понимал. Последние годы жизни он сильно болел. С 1929 года Добровольский был членом общества бывших политкаторжан, получал персональную пенсию.
       
Скончался Иван Иванович Добровольский 19 марта 1933 года в Москве, куда переехала наша семья.

Источники

1. Белогорский. Преобразования 60-х годов // История Медико-хирургической академии за 100 лет. 1798-1898. СПб., 1898. С. 527.
2. Корнилова-Мороз А. И. Перовская и кружок чайковцев. М., 1929. С. 23.
3. Там же. С. 22.
4. Революционное народничество 70-х годов. Т. 1. М., 1964. С. 213.
5. Былое. 1906. № 10. С. 8.
6. 6 ЦГАЛИ. Ф. 1571. Д. 3130. Л. 1.
7. Там же. Л. 2.
8. Процесс 193-х. М., 1906. С. 116.
9. Морозов Н.А. Повести моей жизни. М., 1964. С. 61.
10. ЦГАОР СССР. Ф. 112. Оп. 1. Д. 820. Л. 31.
11. Там же. Д. 793. Л. 160.
12. ЦГИА. Ф. 1405. Он. 521. Д. 396. Л. 246 об.
13. Боросов И. Начало конца. Женева: Изд. Работник, 1881. С. 68.
14. Добровольский И. "Довлеет гнев и злоба его" // Самоуправление. [Женева]. 1888. № 2. С. 45.
15. Дело. 1882. №№ 5, 6.
16. Отечественные Записки. 1883. Кн. 2. С. 162.
17. Русские Ведомости. 1887. №№ 201, 208.
18. Русские Ведомости. 1891. №№ 208 - 215.
19. Русские Ведомости. 1907. №№ 70, 77.
20. Русские Ведомости. 1894. № 90.
21. Русские Ведомости. 1893. № 333.
22. ЦГАОР СССР. № 1823. Личный фонд И. И. Добровольского. Тетрадь 1. С. 117.
23. Там же. Тетрадь 3. С. 61.
24. Там же. № 5824. Личный фонд Е. Е. Лазарева.
25. Там же. № 1823. Личный фонд И. И. Добровольского. Тетрадь 1. С. 37.